"Когда близкий друг Пановой Ройзман заявляет, что "женщина 10 лет создавала сайт", то по своему обыкновению лукавит. Его "бикса" попросту "сбонзила" бизнес у бывшего супруга, равно как сам Ройзман в молодости "бонзил" вещи у доверчивых гражданок".

ИА Уралинформбюро хорошо знает, о чем говорит. Сказки воровки на доверии Аксаны (Оксаны) Пановой, укравшей имущество у мужчины, с которым спала, тиражируются вором на доверии Ройзманом, воровавшим имущество у девушек, с которыми он спал.

Теперь Панова и Ройзман спят вместе, и даже усыночерили чужого эмбриона, обозвав его "татарским евреем". Чтобы разжалобить народ и не сесть в тюрьму.

На@бут ли,в конце концов, друг друга Панова и Ройзман в переносном смысле этого слова? Вот главная интрига сегодняшней уральской журналистики

Уралинформбюро, пострадавшее от воровайки Пановой, решило рассказать правду.

Аксана non grata

Скандал с екатеринбургским таблоидом Ura.ru приобретает международно-криминальный характер. Российскую журналистку Аксану Панову (она же Оксана Рашидовна Панова) австрийцы обвиняют в "кидалове" на несколько миллионов.

Неделю назад после заявления начальника ГУ МВД РФ по Свердловской области Михаила Бородина о хищении 10 миллионов рублей со счетов данного СМИ Панова и Ко ожидаемо взвыли о свободе печати. Мол, душат её в Екатеринбурге ежовыми рукавицами.

Вот чья бы корова мычала! Долгие годы свобода печати по-пановски означала свободу "мочить". Информационный терроризм кормил и поил пиар-асов, заявлявших о своей крутости на каждом углу.

Психологические интернет-атаки на чиновников и бизнесменов приносили щедрые дары. Журналистское сообщество Уральского федерального округа умозрительно подсчитывало, сколько нала и безнала текло в карманы Пановой за так называемые "блоки на негатив". И тихо офигевало.

"Журналистские расследования" Ura.ru на поверку оказывались банальным сливом документов, порой с грифом "секретно". Что требовалось от таблоидного журналиста с преступным прошлым Михаила Вьюгина? Литературно обработать чиновничью справочку и добавить ахов-охов в адрес губернатора (министра, гендиректора)… А дальше лениво ожидать "денежных переводов".

Осенью 2011 года А. Панова радостно известила общественность, что для своей защиты от "дурдома, который голосует за Путина" будет совершена сделка по продаже контрольного пакета Ura.ru австрийским бизнесменам. При этом осведомленные источники еще тогда задавались вопросом, а в какой "лавке" барышня продает "контрольник" - екатеринбургской или московской? Никто на это, увы, не обратил внимание – все силы были брошены на персонификацию новых совладельцев скандального таблоида.

Быстро выяснилось, что австрийцами, скорее всего, являются тюменские энергетики, получившие в довесок к российскому австрийское гражданство.

Хозяин – барин. Оценивая покупку, эксперты крутили пальцем у виска и советовали набрать в поисковике комбинацию слов "уралполитру – баков – панова". В ответ "Яндекс" выдает историю шестилетней давности.

При невыясненных обстоятельствах в конце января 2006 года был выведен из строя сервер экспертного канала "УралПолит.Ru", директором которого был Иван Еремин, а шеф-редактором его жена Аксана (Оксана) Панова. Вернувшийся из командировки муж выяснил, что несколько месяцев втайне от него супруга и часть подчиненных помогали в политической деятельности депутату Государственной думы РФ Антону Бакову.

Они признались в наличии неких "новых целей и задач", поставленных политическим инвестором на 2006 – 2007 годы, которые невозможно реализовать при Еремине. Иными словами, раздел (захват) имущества и "тумбочка между кроватями".

Вот список "рейдеров", озвученный тогда Ереминым – Аксана Панова, Дмитрий Колезев, Оксана Луткова, Руслан Исмаилов, Виталий Сотник, Михаил Вьюгин. Костяк нынешнего Ura.ru. Ушли с техникой, информационной базой, наработанными контрактами.

И когда близкий друг Пановой Ройзман заявляет, что "женщина 10 лет создавала сайт", то по своему обыкновению лукавит. Его "бикса" попросту "сбонзила" бизнес у бывшего супруга, равно как сам Ройзман в молодости "бонзил" вещи у доверчивых гражданок. "Аксана их не обманула, она их просто переиграла, и ничего у них не получилось", — сообщил поэт-уголовник "Известиям".

Исходя из документов, которыми располагает "Уралинформбюро ", Панова в декабре 2011 года продала австрийской компании BF TEN Holding GmbH 51% долю в "пустышке" - екатеринбургском ООО "Ура.ру", а имущество, товарный знак Ura.ru и доменное имя ura.ru оставила в своих руках.

Как заявляла бизнесвумен, в течение нескольких лет австрийская сторона будет вкладывать средства в развитие агентства, что позволит нанимать новых сотрудников, тратить деньги на рекламные кампании, расширять филиальную сеть. В частности, в начале 2012 года планировалось открыть редакцию в Москве. Знали бы австрийцы, что все самое ценное уже тогда было в первопрестольной – на московском ООО "Ура.ру".

"Контрольник" в компании-"пустышке" мог обойтись в несколько миллионов долларов. Источники утверждают, что часть Панова взяла кэшем, а часть - площадями в расположенном в центре Екатеринбурга "Венском доме" (его выстроили те же тюменские энергетики). И только сейчас, после выемок документов, произведенных полицией в рамках следствия по хищению 10 миллионов рублей, покупатели выяснили, что купленные три места в Совете директоров екатеринбургского ООО "Ура.ру" гроша ломанного не стоят.

Вот и задачка для управляющего партнера BF Consulting Франца Швайгера, специализирующегося на международном праве, налоговом и корпоративном финансировании, с особым акцентом на слияниях и поглощениях.
Сумеют ли австрийские юристы и российские правоохранители наказать АПанову за "кидалово"?

Журналистка уже вооружилась "живым щитом", рассказывая в Интернете о своей четырехмесячной беременности. Источники не сомневаются, что это плод отношений с Евгением Ройзманом и повод разжалобить общественность.
Но, с другой стороны, сам Ройзман заявлял в телеинтервью, что каждый русский интеллигент должен посидеть (не уточняя при этом, по какой статье – уголовной или "политической"). Да и ясли-сады при тюрьмах-колониях имеются. Вон, Борис Моисеев родился в тюрьме и ничего – поет себе.

Австрийцы уже обратились к российским властям за защитой своих инвестиций. Для них, очевидно, не составит труда закрыть для Пановой и въезд в Шенгенскую зону. Следует отметить, что накануне обысков в редакции таблоида Аксана (Оксана) стремительно вылетела вместе с Ройзманом в Баку, где находилась, покуда бухгалтера Ura.ru Попову следователи трое суток держали в ИВС.

Объявить Панову persona non grata в Европе – это сильный ход. Под стать заявлению генерала полиции о том, что под маской журналистики скрывалось банальное мошенничество.

Предисловие:

Моя статья была готова к публикации в 17:49 пятницы. Накануне выходных я решил, что она вполне может подождать понедельника. Но сегодня Аксана Рашидовна написала на своей странице в фейсбуке вот что: «Маленькая дочка умерла. 3 часа назад. Сердечко остановилось».

Это ужасная запись. Но фейсбук сохраняет всю активность пользователей. И мы видим, что еще час назад Аксана Панова добавляла к себе на страничку друзей, ставила «лайки», что-то бодро комментировала. Зная что в её утробе умер ребенок, она активно и весело общалась в сети? Это даже не животное. Ни одно животное не относится к своим нерожденным детям так безответственно и подло.

Аксана врала про ребенка с самого начала, и врет до сих пор. Она специально его прикончила, чтобы тыкать потом детским трупиком в лицо журналистам, коллегам и шокированной общественности. Мне искренне жаль погибшее дите, но с такой матерью у него не было никаких шансов на выживание.

Знакомьтесь, уважаемые читатели. Долларовый миллионер, медиамагнат, циничный лжец и детоубийца — Аксана Рашидовна Панова.

Палестинская тактика Аксаны Пановой

Лучшая защита — это нападение. Аксана Панова, уволенная собственниками портала Ура.ру по обосновенному подозрению в мошенничестве и укрывательстве доходов в размере 10 млн.рублей, хорошо знает это выражение. С тех пор, как следствие нашло неопровержимые доказательства мошеннических действий в деятельности коллектива Пановой, сама Аксана Рашидовна очень боится попасть в тюрьму.

Чтобы уклониться от правосудия, она использует самые циничные методы, включая манипуляцию общественностью при помощи… собственной беременности. Шокирующие подробности в нашем материале. И… Обязательно прочтите послесловие. Это может выбить вас из колеи и уничтожить вашу веру в человечество… Но… Просто прочтите.

«Техническая беременность» в российских тюрьмах

Тем, кто имел несчастье сталкиваться с бытом заключенных, хорошо известно, что среди женщин-зеков очень распространена следующая тактика. Поскольку содержание беременных и кормящих матерей предполагает облегчённый режим, содержание в самых светлых и сухих камерах, зечки стараются всеми способами забеременеть.

На фото: осужденная за воровство заключенная, получившая сокращение срока по причине беременности

Эта тактика родилась ещё в XIX веке и стала, если так можно выразиться, «классическим» способом облегчить женщине пребывание в местах лишения свободы. С одной стороны, их можно понять: российская тюрьма — не сахар. С другой — очень часто беременность становится инструментом настолько циничной манипуляции, что переходит все границы морали. Об этом может рассказать любой сотрудник уголовно-исполнительной системы.

О тактике «технической беременности» хорошо осведомлен и скандальный екатеринбургский политик Евгений Ройзман, сколотивший политический капитал на насильственных и прочих противозаконных действиях в отношении лиц, больных наркоманией. Осведомлен он, прежде всего, потому, что в 80-е годы был мошенником на доверии, и, в этой связи, более двух лет провел в тюрьме.

Каков же мост от криминального прошлого Ройзмана к нынешней ситуации с Аксаной Пановой? Дело в том, что их связывает любовная история, которая давно не является секретом. Более того, причиной нынешней беременности Аксаны Пановой является именно Ройзман.

Публичные рыдания Пановой

Аксана Панова всегда применяла два главных оружия: запредельный, шокирующий цинизм и кликушество. Особенно хорошо ей удавались публичные скандалы, связанные с «выносом сора из избы», с вытряхиванием на публику всех интимных тайн тех, кого она использовала для достижения своих целей. Несчастная девушка Таня Казанцева, погибшая в одном из «реабилитационных центров» Ройзмана, стала одной из ее жертв.

Чтобы выгородить своего любовника Ройзмана, Аксана Панова превратила похороны девушки в отвратительный спектакль, куда вовлекла всех, включая родителей и сестру погибшей. Не взирая на их скорбь и горе, Панова смаковала подробности истории, устроив самое настоящее глумление над трупом погибшей.

Панова сделала все, чтобы негодование общественности переключилось с противоправных действий Ройзмана на правоохранительные органы, чьи следственные действия якобы стали дополнительной трамвой для родителей Тани. Между тем, известно, что в результате эксгумации тела девушки были найдены неопровержимые доказательства ее избиения в «реабилитационном центре», которое, по мнению многих, и стало причиной смерти Казанцевой.

На фото: могила Татьяны Казанцевой, погибшей благодаря действиям любовника Аксаны Пановой

К миллионам через постель

Интимные отношения, свои и чужие, всегда были для Аксаны Пановой лишь средством пиара. Все началось еще с того, что одного из своих детей она понесла от владельца агентства «Уралполит» Ивана Еремина, которого потом нагло шантажировала беременностью, несмотря на то, что сам факт его отцовства так и не был подтвержден экспертами. Трюк удался. У Аксаны Рашидовны получилось поиметь с агентства «Уралполит» вполне ощутимый материальный доход, а измордованный ею Еремин, по-человечески пожалев бывшую жену, не стал обращаться в органы с заявлением о мошенничестве.

Екатеринбург хорошо знает о любовных похождениях Аксаны Рашидовны, которая много раз бросалась в объятия нужных мужчин и столько же раз прерывала беременность на ранних сроках. Она и сама не раз, будучи навеселе, рассказывала об этом в своем окружении, ничуть не стыдясь. Близкие ей люди говорят, что из невинных младенцев, так и не рожденных ею, можно было бы обустроить небольшое кладбище.

Вам кажется это грязным? Значит вы плохо знаете, кто такая Аксана Панова. Ее путь к вершинам уральской журналистики лежал через интриги, подставы и манипулирование мужчинами. Сегодня она, наверное, самый богатый деятель масс-медиа в УрФО, а ради таких денег многие готовы пойти на все.

Многих из друзей Аксаны Рашидовны всегда шокировало то, что её любовь к спиртным напиткам никак не ослабевала во время беременности. Наличие в ее утробе ребенка никак не влияло на любовь Аксаны Пановой к экстремальному катанию на горных лыжах, что, как вы понимаете, абсолютно противопоказано при беременности. С не меньшим азартом она раз за разом моталась в Москву на «деловые переговоры», что тоже для малыша полезно не очень. Но к судьбе своих будущих детей Аксана Рашидовна относилась беспечно. Они были ей попросту не нужны.

На фото: Аксана Панова смотрит сквозь бокал с пивом на Артема — единственного ее ребенка, который пока еще жив

Ребенок как средство черного пиара

Как это ни горько, и её нынешний ребенок стал всего лишь частью пиара. Каждый день Аксана Панова пишет на своей страничке в Фейсбуке о том, «ребенок два дня как не шевелится». Она пишет то, о чем большинство женщин предпочитают молчать из элементарной боязни сглазить, совершенно не стесняясь, выставляя на публику всё, что может вызывать у людей жалость.

Самое ужасное в том, что Аксане Пановой не нужен и этот ребенок. Зная, что на ней висят несколько уголовных дел по мошенничеству, зная, что на кону стоят огромные деньги, она оставила ребенка от Ройзмана, чтобы прибегнуть к давней тактике уголовниц — шантажу при помощи беременности.

Если сейчас у Пановой, не дай Бог, случится выкидыш, она будет тыкать трупиком малыша в глаза общественности, чтобы вызвать волну гнева в адрес тех, кто сегодня собирается наказать ее за мошенничество. Не удивлюсь, если она опубликует в своем фейсбуке фотографии мертвого ребенка. Это вполне в духе этой циничной хищницы, давно утратившей всякое представление о нравственности и о роли женщины.

Аксане Пановой нужны фотокамеры, телевизионные корреспонденты, слезы и кровь на всю страну. Это самая мерзкая из тактик, но на что не пойдешь перед угрозой надолго сесть за решетку? К тому же, эффективность такого пиара давно продемонстрировали палестинские боевики в Израиле. Когда уголовные дела в отношении Пановой дойдут до логического завершения, ребенок поможет ей заменить реальный срок на условный.

На фото: дети, ставшие жертвами «палестинской тактики», которую так любит применять Аксана Панова

Самая свежая запись Пановой в фейсбуке гласит: «Рано утром нас с дочкой экстренно госпитализировали. Сейчас — в больнице. Все, что будет с нами происходить, буду писать здесь». Что ж… Если любая женщина будет во время беременности пить, заниматься горными лыжами, крысятничать у своих партнеров по бизнесу, хороводиться с уголовниками, воевать с правоохранителями — ее гарантированно увезут в больницу.

Однако не каждая женщина способна выставить самое дороге напоказ, чтобы превратить свою жизнь в фальшивый фильм ужасов для жалостливых домохозяек. Не каждая женщина может ради миллионных барышей и спасения собственной шкуры отправить за решетку свою беременную подчиненную. Аксана Панова — способна.

Как передает источник «URA.Ru», мама находится с детьми в НИИ «Охраны материнства и младенчества», сейчас у них все хорошо. Отец находится на заседании суда по Маленкину и сбрасывает звонки.

Событие произошло вечером 21 августа и изначально не афишировалось. «Это личная история», - отказывались рассказывать подробности коллеги из «Знак.ком», сами традиционно не гнушающиеся освещать личные истории. Но сегодня Евгению Ройзману и Аксане Пановой начали поступать поздравления. «Мама пока в больнице, а папа, уверена, таскает туда цветы и фрукты. Поздравляю!» - пишут в Facebook. Или: «Они [дети] невероятно хорошенькие. Двойняшки. Совсем друг на друга не похожи. Как мама и папа».

До прибавления у Ройзмана было трое девочек, у Пановой - мальчик. Будущие родители двойняшек сблизились в 2011 году. Перед выборами мэра Екатеринбурга в прошлом году Аксана Панова возглавила штаб Евгения Ройзмана.

Редакция «URA.Ru» поздравляет Ройзмана и Панову, их родных и близких с рождением мальчика и девочки. Учитывая историю родителей, это похоже на начало чего-то грандиозного. Желаем двойняшкам здоровья и быстрого роста!

Иван Некрасов, фото – Александр Мамаев, Владимир Жабриков © Служба новостей «URA.Ru»

Глава восьмая

Любовный треугольник

Эсэмэски приходили каждый день. Кто-то неизвестный каждый день желал Аксане Пановой доброго утра, спокойной ночи. Просто писал что-нибудь нежное или что-нибудь смешное. Поначалу Аксана не отвечала. Мало ли кто может слать эсэмэски стройной блондинке. Да все время кто-нибудь шлет. С личной жизнью у Аксаны все было в порядке. Мужчина, с которым она жила, был веселым, успешным и великодушным – от добра добра не ищут. И Аксана не отвечала кому ни попадя на эсэмэски, отправленные с неизвестного номера. Обычно эти телефонные поклонники не выдерживали больше трех – пяти романтических эсэмэсок, начинали просить встречи, требовать внимания, жаловаться на что-нибудь, и тут уж можно было с полным правом послать их, совершенно не считая себя бесчувственной сукой, что Аксана и делала.

Но только не с этим неизвестным. Он ничего не требовал, ни на что не жаловался, не искал встреч. Просто желал доброго утра, спокойной ночи или смешил. Постепенно Аксана к его эсэмэскам привыкла. Стала даже отвечать иногда. Желала доброго утра в ответ на пожелание доброго утра.

Она думала, что это мог быть кто-нибудь из коллег. У нее было полно знакомых. Еще в те времена, когда Аксана работала корреспондентом программы «Взгляд» в Екатеринбурге, у нее была чуть ли не самая богатая в городе записная книжка. Она знала все телефоны, включая секретные мобильные телефоны высшего начальства и домашние телефоны любовниц высшего начальства, даже если это были секретные любовницы. А уж теперь, когда Аксана стала владелицей и главным редактором самого влиятельного на Урале интернет-портала URA.RU, она и подавно знала телефоны всех на свете, а все на свете знали ее телефон.

Кто угодно мог слать ей эсэмэски с добрым утром. Только если бы неизвестный был коллегой-журналистом, он хотел бы выведать что-нибудь или что-нибудь предложить. А он не предлагал ничего и не выведывал. Если бы неизвестный был государственным чиновником или милицейским начальником… (такое бывает: начальники имеют обыкновение держать журналисток за проституток), он бы предложил свидание. Но неизвестный не предлагал свидания. Просто желал спокойной ночи.

Каждый день. Но однажды наступил день, когда эсэмэска от неизвестного не пришла. Никакой спокойной ночи. Аксана сначала не придала этому значения. Но на следующее утро не было и эсэмэски с добрым утром. Аксана пошла на работу, провела летучку, пожурила сотрудников, похвалила сотрудников, съездила на трудные переговоры, отредактировала сенсационный материал, базировавшийся на слухах, про которые из самого достоверного источника Аксане было известно, что слухи – правда. Но то и дело поглядывала в телефон. И в течение дня кто угодно звонил ей и кто угодно слал эсэмэски, только не неизвестный.

К концу дня Аксана призналась себе, что она ждет этих эсэмэсок и что они нужны ей. Но эсэмэсок от неизвестного все равно не было.

Аксана подождала еще день и еще два дня. Да что же он молчит-то? Может, случилось что? Аксана поймала себя на том, что проглядывает ленту новостей и в криминальной хронике, в сводках о погибших и пропавших без вести пытается вычислить своего неизвестного. Черт! Детский сад какой-то!

Наконец Аксана сдалась и отправила неизвестному эсэмэску: «Ты тут?» она долго обдумывала эту эсэмэску, хотела написать как можно более нейтрально – «Ты тут?» А получилось взволнованно – «Ты тут?»

Неизвестный ничего не ответил. При этом Аксана же видела, что он получил эсэмэску и прочел эсэмэску. Так почему же ничего не ответил?

Наконец, Аксана сдалась совсем, набрала номер неизвестного, и голос неизвестного ответил: «Алло». Это был знакомый голос. Аксана сразу узнала его, потому что слышала его много раз и живьем, и по телевизору. А в последний раз несколькими месяцами ранее слышала с закрытыми глазами.

Это был 2010 год, Аксана летела из Мюнхена через Москву домой в Екатеринбург после операции на сердце. У нее больное сердце. С детства. Операция прошла успешно, Аксану выписали с наилучшими прогнозами на выздоровление или, по крайней мере, радикальное улучшение состояния, но все равно Аксана паршиво себя чувствовала. Кое-как добралась до своего ряда в самолете, кое-как закинула ручную кладь на полку, плюхнулась в кресло у прохода, попросила стюардессу не будить ее ради самолетной еды, натянула черную повязку на глаза и мгновенно заснула.

Не проспала и пяти минут, как кто-то похлопал ее по плечу, и голос сказал бесцеремонно: «Девушка, это мое место». Тот самый голос, который теперь ответил «Алло» по телефону неизвестного. А тогда Аксана приподняла свою черную повязку с глаз и скривила недовольную гримасу. Ройзман! Черт, Ройзман!

Аксана не любила Ройзмана. В 99 году, когда только создавался фонд «Город без наркотиков» и парни, создававшие его, были народные герои, Аксана из них троих симпатизировала Варову. Варов был любезный. Варов был вежливый. А Ройзман, на Аксанин вкус, кривлялся, корчил из себя какого-то, черт бы его побрал, Айвенго, играл мускулами, целовал саблю, даренную какими-то офицерами, прижимал руки к сердцу, восклицал «Люди добрые, послушайте!»… Короче, Аксана не любила Ройзмана.

И когда Варов ушел из фонда «Город без наркотиков», Аксана перестала интересоваться Фондом. А когда Ройзман избирался в депутаты, Аксане было наплевать. И когда Ройзман из депутатов вылетел, Аксане было наплевать тем более. И про то, чем Ройзман занимался, вернувшись в Екатеринбург, Аксана понятия не имела, кроме тех случаев, когда новости про Ройзмана попадали на странички ее информационного портала.

Ей было неприятно встретить Ройзмана в самолете. Еще неприятнее было двигаться и уступать Ройзману место, оказавшееся действительно его местом. Совсем уж отвратительно было то, что всю дорогу до Екатеринбурга Ройзман не давал Аксане спать, говорил что-то, прижимал руки к сердцу, втолковывал какие-то банальности. Аксана едва выдержала два часа полета, спустилась по трапу, даже не попрощалась или попрощалась через губу. Прошло несколько месяцев и…

Как же так вышло, что вот теперь она сама ему звонит, а он тихонько посмеивается и назначает свидание, а она соглашается, овца, и даже радуется:

– Да, кафе «Шоко»? Конечно, кафе «Шоко»!

Заниматься журналистикой в провинции – не то, что в Москве. И уж тем более совсем не то, что на Западе. Здесь на Урале люди не начинают утро с ежедневной газеты в кафе. Здесь используют газету, чтобы разделать на ней селедку или чтобы сделать из газеты кулек для семечек. Если и читают, то в процессе изготовления кулька.

Здесь нет международных сетевых агентств, которые собирали бы для средств массовой информации международную сетевую рекламу. Хорошей рекламой здесь считается объявление про маленькую компанию, торгующую пластиковыми окнами, или про магазин дешевой одежды, или даже про потомственную колдунью Лилиану, успешно снимающую приворот и сглаз. Никакого вам Армани, никакой кока-колы и никакого «Мерседеса» – профессиональную редакцию содержать не на что. И даже если вы экономите на бумаге и типографии, даже если делаете интернет-портал, даже если успешный, – у вас все равно катастрофически мало рекламы, и публике, читающей в Интернете ваши новости, никогда не приходит в голову за новости платить. Аксана очень хорошо знала это. Мало кто в стране лучше нее разбирался в экономике региональных СМИ.

Здесь, в провинции, в отсутствие рекламного рынка и платежеспособных потребителей газеты, интернет-порталы и даже телевизионные каналы зарабатывают на «договорах информационной поддержки», которые по сути не что иное, как государственные субсидии. Или, можно даже сказать, легализованная взятка журналистам от государства.

Вот есть, к примеру, губернатор. И всем в губернии интересно, какой губернатор вор, какие дураки и мерзавцы его помощники, как расцвел бизнес жены губернатора на губернских бюджетных заказах, ну и заодно – кто у губернатора любовница. Это все интересно читателям, но только бесплатно. Даже за такие новости читатель в русской провинции не готов платить.

А губернатор готов платить. Из бюджета и довольно много. Но только за новости о том, как он, губернатор, торжественно разрезал ленточку на открытии нового завода, как он, губернатор, заложил новый городской парк, как помог областной больнице, как добился проведения в регионе каких-нибудь мирового значения спортивных соревнований, как приехал с подарками к детишкам в сиротский приют…

Дальше начинается торговля. Люди губернатора понимают, что новости не могут состоять исключительно из праздничных реляций про разрезание ленточек – такую газету никто не станет читать. Нужны ведь и скандалы. Это люди губернатора понимают. Но пусть скандалы будут не про губернатора, а про мэра, с которым у губернатора плохие отношения. А про губернатора пусть скандалы если и будут (надо ведь газете казаться независимой), то не очень скандальные и редко. За это губернатор готов платить. Степень скандальности и частота скандалов, степень праздничности и частота праздничных реляций, степень ненависти к мэру, которого ненавидит губернатор, – все это предмет переговоров. И Аксана умела вести такие переговоры.

Благодаря сложности этих переговоров и благодаря тому, что Аксана вела их каждый день со всеми одновременно, ей даже удавалось отстаивать для своего интернет-портала относительную независимость. Губернаторские люди становятся сговорчивее, если знают, что ты одновременно ведешь переговоры и с людьми мэра. Люди мэра позволяют твоим журналистам больше, если знают, что тебя защищает губернатор. Заручившись поддержкой Управления внутренних дел, можно затеять расследование деятельности Управления Федеральной службы безопасности. И наоборот, если менты станут слишком многого требовать за свою поддержку, можно ведь помириться с фээсбэшниками. Это рискованная игра. Но Аксана умела в нее играть.

В конце концов, неформальные условия договоров информационной поддержки, которые она заключала с сильными мира, почти что совпадали с условиями, прописанными формально. Формально ведь губернатор давал деньги не на то, чтобы его хвалили. Формально ведь просто поддерживал независимое региональное СМИ. Почти так и было, если не считать интриг. Аксана понимала, что разные эшелоны власти – губернатор, мэр, ФСБ, МВД – враждуют друг с другом, и умела лавировать, используя эту их вражду.

И все у нее получалось, пока она не сделала две ошибки – переоценила главу фонда «Город без наркотиков» Евгения Ройзмана и недооценила полномочного представителя президента в Уральском федеральном округе Евгения Куйвашева. Или наоборот – недооценила первого и переоценила второго.

Трудно сказать, называется ли это любовью. Во всяком случае, не в патриархальном смысле слова «любовь». Многие женщины влюбляются напропалую, принимают мужчину таким, какой он есть, со всеми его подвигами и подлостями, женами и детьми, мечтами и страхами, привычками и склонностями. Юля когда-то так влюбилась в Ройзмана, если верить ее воспоминаниям юности.

Аксана влюбилась по-другому. Как ювелир влюбляется в необработанный алмаз. Не сам алмаз нравится, а то, каким он в руках этого ювелира может стать бриллиантом. Не Ройзман – какой он есть, а Ройзман, каким он может стать, будь рядом Аксана, – вот что ей нравилось, если я правильно понял ее рассказы. И рассказы Дюши, который, кажется, ревновал друга к этой женщине, не проявлявшей приличной покорности и приличной слабости.

Аксана никогда не скрывала, что у них с Ройзманом роман. Нарочно не афишировала, если не считать вывешенных в онлайн-дневнике совместных фотографий, но и не скрывала уж точно.

Нуждалась ли она в нем? Да, нуждалась. Вся ее жизнь и весь ее бизнес был устроен так, что она нуждалась в покровителях. В ментах против фээсбэшников и наоборот. В губернаторах против мэров и наоборот. И Ройзман производил впечатление человека, способного на покровительство. Он обсуждал с нею рискованные информационные войны. Он участвовал с нею в трудных переговорах.

В 2011 году, когда союз самого влиятельного на Урале информационного портала и самого влиятельного на Урале общественного деятеля стал представлять федерального масштаба опасность, к Аксане приехал человек из администрации президента и предложил сделку. Предложил продать URA.RU, получить хорошие деньги, сохранить редакцию, оставаться главным редактором, а взамен… ну, она же понимала, что не сможет больше вполне определять редакционную политику своего портала с тех пор, как продаст его.

Это было предложение, от которого нельзя отказаться. Прежде чем предложить эту сделку, власти (федеральные? Или тогдашний губернатор Мишарин?) провели артподготовку, устроили на URA.RU несколько хакерских атак, забрали в армию несколько ведущих корреспондентов призывного возраста, несколько раз отключали свет в офисе и наслали несколько налоговых, пожарных и санитарных проверок. Победить их было нельзя. Можно было погубить издание или сдаться на почетных условиях. А условия почетной капитуляции обсуждались на переговорах. И Ройзман принимал участие в этих переговорах. Встречался вместе с Аксаной с какими-то подставными бизнесменами. Ездил вместе с Аксаной в Вену на подписание контракта…

Ройзман был нужен Аксане. Но и Аксана была нужна Ройзману. В начале 2000-х, когда история фонда «Город без наркотиков» только начиналась, Ройзмана поддерживали почти все екатеринбургские журналисты. К концу 2000-х сторонников поубавилось. Даже Телевизионное агентство Урала, которое поначалу делало о ройзмановской борьбе с наркотиками еженедельный восторженный репортаж, теперь занимало в лучшем случае нейтральную позицию.

Операции против наркоторговцев, работа реабилитационных центров, реставрация церкви в Быньгах, общественная приемная, в которую по старой памяти шли и шли люди жаловаться Ройзману, – все это имело смысл без освещения в прессе, но не имело перспектив. И Аксана с ее самым популярным на Урале информационным интернет-порталом давала Ройзману перспективы.

Более того, Телеграфное агентство Урала вещает на Урал. Екатеринбургские газеты и радиостанции не достают дальше Тагила. Пока только они говорили и писали о Ройзмане, он был героем местного значения, сверхпопулярным на малой родине, но неизвестным в Москве. Даже четыре года депутатства не сделали Ройзмана политиком федерального масштаба. И Аксана давала ему это – федеральный масштаб, федеральных друзей и недругов, скандалы и славу – на всю страну. Интернет ведь читают везде.

Мы еще увидим, как частная несправедливость, про которую пришли к Ройзману жаловаться простые мужики из маленького поселка Сагра, прогремит благодаря Аксаниному порталу подобно взрыву. Мы еще увидим, как слетятся к Ройзману разруливать конфликт высшие федеральные чиновники. А пока…

Однажды Аксане позвонил тот самый человек, посредством которого заключалась сделка, оставившая Аксану весьма обеспеченной, но уже не владелицей созданного ею агентства. Этот человек позвонил и сказал, что Аксану приглашает в гости полномочный представитель президента в Уральском округе Евгений Куйвашев. Просто познакомиться. Дело было поздно вечером.

Аксана понимала, что федеральные интриганы никогда никого не зовут просто познакомиться, и что человек, который звонил ей, был федеральным интриганом. Возможно, он хотел с помощью Аксаны усилить в Екатеринбурге президентского полпреда. Теоретически полпред является начальником губернатору, но практически – нет. Все местные деньги, все договоренности местных элит завязаны на губернатора, а у президентского полпреда есть только протекция президента, до которого пойди еще достучись. Возможно, звонивший хотел полпреда усилить. А может быть, полпред, назначенный в Екатеринбург из Тюмени и не успевший освоиться, просто скучал один долгими вечерами, мечтал познакомиться с интересной женщиной и не позволял себе неинтересных женщин из эскорт-агентства. Возможно и то, и другое, и третье: полпред скучал вечерами, хотел познакомиться с интересной женщиной, которая при этом была самой влиятельной журналисткой в регионе, каковое знакомство усилило бы его, а усиление понравилось бы московскому начальству.

Так или иначе, Аксана побоялась одна идти знакомиться с полпредом поздним вечером, сказала, что если и придет, то с Ройзманом, и полпред Куйвашев через посредника ответил: «Пусть приходит с Ройзманом». (Так рассказывает Аксана. А Куйвашев теперь говорит, будто ничего этого не было и все, что рассказывает Аксана про их отношения, – вранье с первого до последнего слова.) Аксана рассказывает так.

Полпред Евгений Куйвашев жил в маленькой служебной квартире и был тезке своему Евгению Ройзману полной противоположностью. Ройзман стройный, атлетичный, уверенный в своей силе, несмотря на почти пятьдесят лет. Куйвашев растерянный, крепкий от природы, но с животиком поверх ремня, с расплывающимися боками. Ройзман местный, устроенный, чуть ли не со всеми в городе знакомый лично. Куйвашев чужой, не знающий никого, ни в какие дома не вхожий, кроме официального своего дома приемов. У Ройзмана прекрасная квартира с богатой библиотекой в самом центре города, собственный музей иконы, собственный музей современной живописи, Фонд, и никто на свете без санкции прокурора не смеет совать нос в его дела. У Куйвашева – казенная жилплощадь, на кухне нет даже острого ножа, чтобы порезать колбасу, когда пришли гости, а прикрепленные к полпреду сотрудники ФСО не стесняются через два дня на третий перерывать личные вещи охраняемого объекта просто потому, что им кажется, будто так сподручнее охранять.

В самый вечер знакомства Аксана испытала к полпреду сочувствие, принялась резать у него на кухне салат, готовить бутерброды и заваривать чай. И Ройзман тоже испытал сочувствие, и оно помешало Ройзману посчитать Куйвашева соперником, а побудило дружить, опекать и помогать освоиться в незнакомом городе.

Первое время, если верить Аксане, они и правда дружили. Дожидались, пока вечером охрана привезет полпреда домой и оставит в покое. Приезжали в гости, занимали разговорами. Про город, про политическое его устройство, про уральскую горнозаводскую цивилизацию, про выборы, про то, что никогда в этом городе не будет доверия губернатору, если его не выберут люди.

Или везли куда-нибудь. В музей невьянской иконы, например. Ройзман вел для Куйвашева экскурсию по пустым залам. «Вот смотри, Илья-пророк на огненной колеснице, в пламени. Гари имелись в виду, поджечь себя и умереть в огне – это считалась хорошая смерть. А вот еще, смотри, Николай-угодник, популярный у старообрядцев святой, считалось, что это святой, который говорил сильным мира правду в глаза», – так рассказывал Ройзман, полагая себя не святым угодником, разумеется, но тоже человеком, говорящим сильным мира правду в глаза.

Или они ехали по пустой темной дороге в Быньги, прыгали на скорости сто шестьдесят километров там, где дорога ныряет с холма. И у полпреда Куйвашева захватывало дух, потому что ради того все там и прыгают, чтобы захватывало дух. А еще потому, что полпред чувствовал себя немного мальчишкой, который сбежал от взрослых и вот мчится куда-то по темной пустой дороге. И в Быньгах была тьма, и полпред видел над головой звезды, которые забыл как выглядят. И они осматривали быньговский храм, пили чай с отцом Виктором, пили чай с парнями в реабилитационном центре, заезжали в женский реабилитационный центр, ели испеченные девчонками пироги. И у полпреда слегка захватывало дух от того, что вот он сбежал от охраны, пьет чай с ВИЧ-положительными наркоманами и ест пироги, испеченные ВИЧ-положительными наркоманками.

Или просто ходили в ресторан. Просто ужинали. И к Ройзману все посетители любого ресторана подходили здороваться, а к Куйвашеву не подходил никто. Его просто не знали. Он сидел насупившись, даже поздним вечером в пиджаке и галстуке. И Аксана говорила ему: «Да сними ты этот свой чертов галстук!» А на Ройзмане была красная майка и вольная кофта, но даже в красной майке Ройзман как-то серьезней выглядел, чем Куйвашев в костюме.

Так рассказывает Аксана. Она рассказывает, что некоторое время спустя заметила, как Куйвашев правдами или неправдами старается подстроить их встречи так, чтобы выходило без Ройзмана. Он или дожидался, когда Ройзман уедет, что было не трудно, потому что Ройзман то и дело куда-то ехал. Или повод, по которому Куйвашев звал Аксану встретиться, был совсем уж какой-то не для Ройзмана. Куйвашев звонил, например, просил Аксану сходить с ним в одежный магазин, помочь ему выбрать сорочки: «Ты же говорила, что мне нужно сменить имидж и не носить сорочки, в которых кладут в гроб». А она и вправду говорила. И активно над переменой его имиджа работала. И даже наняла ему педагога по сценической речи, знаменитую на весь Урал Азалию Всеволодовну. И да – сорочки. Действительно глупо было как-то Аксане звать Ройзмана выбирать Куйвашеву сорочки. Она говорила: «Я поеду помогу Жене выбрать сорочки». А Ройзман отвечал мрачно: «Женя тут я». Понемногу ревновал.

А Аксане пожалуй даже льстило, что первый мужик на Урале ревнует ее к первому на Урале чиновнику, а первый чиновник выбрал ее в имиджмейкеры. Ей нравилось давать полпреду советы. «Пойди в программу “Правда жизни”, в прямой эфир, не бойся… Выступи за прямые выборы мэра… Выступи за прямые выборы губернатора… Зачем тебе поддерживать президента, лучше стань президентом сам. Хочешь стать президентом? Я сделаю из тебя президента!»

Эти слова Аксана сказала Куйвашеву однажды, когда тот похвастался ей проникновенно, что именно ему поручено вести на Урале предвыборную кампанию Путина, избиравшегося на третий свой президентский срок. Куйвашев сказал, что ради президентской кампании пригонит из Тагила танк – усвоил, что на Урале люди неравнодушны к танкам.

– Ты с ума сошел! – завопила Аксана. – Какой к черту танк! Он же не доедет из Тагила! Представляешь, какой позор будет, если твой танк сломается по дороге!

– Почему это не доедет?

– Потому что наши танки не ездят! Вспомни сколько танков во время грузинской войны просто не доехали до Цхинвала. Просто сломались по дороге.

– Ну, – полпреду все же нравилось пригнать в город танк. – Мы привезем танк на платформе.

– С ума сошел! Ты представляешь, какой будет позор, если ты привезешь танк на платформе. Весь город будет смеяться и говорить, что тагильские танки не умеют ездить своим ходом. А когда ты будешь спускать танк с платформы, он разобьет асфальт, и сто лет потом люди будут пенять тебе испорченным асфальтом. Приехал чужак из Тюмени и испортил нам тут асфальт! Представляешь?

От танка Куйвашев отказался, но от чести вести на Урале президентскую предвыборную кампанию отказаться и не подумал. Повел весьма уверенно. И одновременно затеял организовывать на весь Урал реабилитационные центры для наркозависимых: проект назывался «Урал без наркотиков», эмблема была похожа на эмблему ройзмановского «Города без наркотиков», но дело не пошло как-то. Одновременно Куйвашев предостерегал Аксану от информационной войны с полицейским управлением. Говорил, что это Ройзман придумал воевать с ментами и втянул Аксану. И еще говорил:

– Я задушу Ройзмана своими руками, если хоть волос упадет с твоей головы.

И даже стал в свободное от работы время носить красную майку. И однажды прислал лаконичную эсэмэску «люблю» (теперь отрицает, говорит, что эсэмэска эта была всего лишь ответом на вопрос, любит ли он креветки). И был вознагражден.

Однажды довольно поздно вечером Аксана сидела дома с сыном, собиралась отправить мальчика спать, а Куйвашев позвонил ей. Сказал, что звонит из аэропорта, что вот буквально минуту назад прилетел из Москвы, что надо срочно встретиться, потому что он, Куйвашев, должен рассказать Аксане важную новость. Ей первой.

От аэропорта ехать недолго. Особенно поздно вечером. Пока Аксана одевалась, чтобы выйти и поговорить с Куйвашевым на улице, позвонил Ройзман. Сказал, что возвращается из Быньгов, что в Быньгах заработала у них пекарня, что он сейчас заедет и привезет Аксане свежего, еще теплого, реабилитантами выпеченного хлеба.

И это значило, что вот они сейчас вместе заедут, встретятся. И поди объясни Ройзману, как получилось, что у Аксаны ближе к ночи – Куйвашев. А Куйвашеву поди объясни, что не нарочно же она вызвала Ройзмана услышать новость, про которую полпред просил конфиденциальный разговор. Несколько минут Аксана судорожно думала, как бы эту коллизию развести, как бы сделать, чтобы мужчины не встретились… А потом махнула рукой и решила, что она взрослая женщина, что встречается когда хочет и с кем хочет и никому ничего не должна объяснять.

И вышла на улицу.

Даже уже когда полпред вылезал из служебной своей машины, было видно, что он взволнован. Новость свою он нес Аксане как подарок. Она должна была обрадоваться. Он был так взволнован, что ему недостаточно было просто говорить, а требовалось действовать как-то. Обнять ее, схватить на руки, кружить… Но Аксана остановила его взглядом, и он не прикоснулся, просто быстро пошел в темноту, и она пошла рядом с ним.

– Я только что из аэропорта. Говорю тебе первой. Я буду губернатором!

Чего он ждал? Что Аксана завизжит от радости и запрыгает на одной ножке? Завизжит от радости и бросится ему на шею? Как он представлял себе это?

Аксана остановилась и молчала. К тому времени уже был принят, и вот-вот должен был вступить в силу закон, возвращавший прямые губернаторские выборы. Срок действовавшего тогда губернатора Мишарина подходил к концу. Аксана думала, что вот будут губернаторские выборы, Ройзман будет в губернаторских выборах участвовать и, конечно, выиграет их. Но президент схитрил. В последние буквально дни, когда губернаторов можно было не выбирать на местах, а назначать из Москвы, назначил нового губернатора – Куйвашева. И теперь Куйвашев будет полномочным губернатором еще пять лет. Выборы переносились на пять лет. И друг ее Женя Куйвашев, которому она помогала выбирать сорочки, согласился на это.

– Это подло, – сказала Аксана. – У нас должны были быть прямые выборы губернатора. Ройзман бы их выиграл.

– Я буду хорошим губернатором, – Куйвашев потупился.

– Скажи всем, что пойдешь на прямые выборы. И если ты их выиграешь, то вот тогда и станешь хорошим губернатором.

В конце темной и пустой улицы, на которой происходил этот разговор, показалась машина. Показалось, что «Тойота Ленд Крузер». Машина Ройзмана. Или как у Ройзмана. Не видно было, фары слепили. Аксане показалось, что стекло опустилось, что из салона полетели в придорожные кусты два длинных батона. Потом машина свернула в переулок и умчалась. Аксана не смогла ее разглядеть.

– Я буду хорошим губернатором, – сказал Куйвашев. – Ты мне поможешь?

Не ответив ничего определенного, Аксана вернулась домой. Ройзман в тот вечер так к ней и не приехал.

Через несколько дней вновь назначенный губернатор Куйвашев позвонил Аксане Пановой и попросил поредактировать с ним его инаугурационную речь.

Я не знаю, зачем она согласилась, но она согласилась. Пошла к Куйвашеву редактировать текст инаугурационной речи, а Куйвашев поставил в CD-плеер новый диск певца Александра Новикова «Расстанься с ней». Заглавная песня звучала на шансонно-блатной манер. Парою лет раньше лидер партии «Единая Россия», к которой принадлежал Куйвашев, обвинял певца Новикова в связях с организованной преступностью. Как и Ройзмана. В песне пелось:

Но я ее любил.

Но я ее люблю.

Пока Аксана редактировала текст и пыталась настроить Куйвашева на редактирование текста, он ставил эту песню несколько раз подряд. Говорил, что очень нравится песня.

Еще через несколько дней Аксана помирилась с Ройзманом. Уезжала в Москву по делам, а когда вернулась, Ройзман встречал ее в аэропорту. И едва выехав со стоянки, поставил в магнитолу новый диск певца Александра Новикова «Расстанься с ней». И опять Аксане в уши гремело:

«Расстанься с ней!» – весь мир кричал, вопил.

Но я ее любил.

«Она грешна, ей места нет в раю».

Но я ее люблю.

А спустя еще сколько-то времени губернатор Куйвашев пригласил Аксану на инаугурацию, сказал, что после официальной части будет концерт, будет петь Александр Новиков, исполнит свою новую программу «Расстанься с ней».

И на ту же дату Ройзман пригласил Аксану поехать на денек в Красноярск, потому что там, в Красноярске, – концерт Саши Новикова, он будет петь свою новую программу «Расстанься с ней».

– Как это Саша Новиков в Красноярске? – переспросила Аксана. – Он же в тот же день поет у Куйвашева на инаугурации, нет?

И выяснилось, что сразу после красноярского концерта певец Новиков должен сесть в присланный губернатором Куйвашевым частный самолет, перелететь в Екатеринбург и, учитывая разницу во времени, успеть в Екатеринбург к инаугурации.

Аксане надо было выбрать, и она выбрала. Поехала с Ройзманом в Красноярск, на инаугурацию к Куйвашеву не явилась. В Красноярске тысячный раз слушала песню «Расстанься с ней»:

«Смирить ей пыл тебе не хватит сил».

Но я ее любил.

«А локоны совьют тебе петлю».

Но я ее люблю.

Подозреваю, от этих слов Аксану уже подташнивало. Или просто подташнивало. И вскоре Аксана намекнула в фейсбуке, что беременна. А потом и прямо объявила – от Ройзмана.