В Казани с большой тревогой следят за разрастанием российско-турецкого конфликта. Озабоченность той безоглядной скоростью, с которой Москва разрывает многолетние контакты с Анкарой, прорвалась в недавнем выступлении перед журналистами президента Татарстана Рустама Минниханова , назвавшего турецкий и татарский народ "братьями".
Каждый четвертый доллар иностранных инвестиций в Татарстане – турецкий. Общий объем турецких финансовых вложений в Россию в 2014 году составил почти 12 миллиардов долларов, из них два миллиарда пришлись на Татарстан. Эта республика заключила прямые соглашения о сотрудничестве с семью провинциями Турции, рассчитывая, что "татарская" доля в турецких инвестициях в Россию в ближайшие годы удвоится. Все эти миллиарды – чем особенно гордятся в Казани – направляются в первую очередь в развитие промышленности: в автомобилестроение, деревообработку, IT -сферу, строительный бизнес, а не в нефтяной промысел.
В последние месяцы 2015 года вся эта схема выгодного сотрудничества во многом пошла прахом: после инцидента с российским бомбардировщиком Су-24, сбитым турецкими ВВС над сирийско-турецкой границей, двусторонние экономические программы сворачиваются, из России решением Москвы высланы турецкие студенты, прекращается культурное, спортивное сотрудничество, затихли туристические обмены. Турция в длинном списке "главных врагов России" опередила Украину и США.
– Конечно, нас такой разворот событий не может не беспокоить, – сказал в интервью Радио Свобода видный казанский интеллектуал, директор местного Института истории, доктор исторических и кандидат философских наук, член партии "Единая Россия", депутат Государственного совета Республики Татарстан Рафаэль Хакимов. – В Татарстане очень много турецких инвесторов, в последние годы турецкие партнеры построили у нас крупные заводы. Мы рассматриваем Татарстан как "окно в Турцию" для всей России. За нарастанием конфликта между Москвой и Анкарой в Казани поэтому следят с недоумением, с настороженностью, но в какой-то мере и с надеждой, что этот конфликт все-таки ненадолго.
– Означает ли это, что в Казани не находят понимания меры по разрыву отношений с Турцией, предпринятые российскими властями?
Построенные турками заводы, между прочим, приносят доход не только бюджету Татарстана, но и российской казне
– Означает. При чем тут турецкие студенты, которые учатся в Татарстане? При чем тут турецкие бизнесмены? Турция в последние годы вложила в развитие Татарстана большие средства, миллиарды долларов, и готова инвестировать еще больше. Построенные турками заводы успешно работают и, между прочим, приносят доход не только бюджету Татарстана, но и российской казне. Все это приостанавливать из-за одного инцидента? Это нам непонятно. При чем тут, например, TÜRKSOY (Международная организация тюркской культуры; Башкирия, Тува, Алтай и Хакасия "в знак протеста против действий Турции" по рекомендации Министерства культуры России в конце минувшего года свернули свою деятельность в этой организации – РС ), это же совершенно далекая от политики сфера! Тут занимаются культурой – пляшут и поют, если попросту говорить. В России тоже живут тюркские народы, зачем же вот так вдруг культурное сотрудничество сворачивать?!
– Вы думаете, слышен голос Татарстана в Москве? Иными словами, делают ли в Кремле поправку на особые отношения Татарстана и Турции, в конце концов, на некоторый особый статус Татарстана в составе РФ ? Или Москва не торопится обращать на это внимание?
Эффективность и актуальность системы махалли в современных условиях демонстрирует многочисленные татарские диаспоры самых разных стран – от Турции и Финляндии до Китая и Австралии.Здесь я хотел бы остановиться на истории татарской мусульманской общины Турции, которая является одной из самых показательных среди всех татарских общин по всему миру.
Назвать точное число татар в современной Турции сложно. Однозначно можно сказать, что больше 10 тысяч человек. В Турции до сих пор сохранились поселения поволжских татар, где остался старинный уклад и традиции нашего народа. Например, Бюгрюделик, Каракоек, Эфенде Кепрюсю, Гексу. Также есть общины татар в городах Искешэхэр (который, к слову, побратима Казани), Конья, Бурса, Стамбул, Анкара и Измир.
Татарские общины Турции представляют особый интерес в связи с тем, что там еще сохранились многие наши традиции, которые бытовали у нас, поволжских татар, задолго до революции 1917 года. Связано это с тем, что история переселения татар в, тогда еще, Османскую империю насчитывает несколько веков. Первые татарские переселенцы из Поволжья появились после поражения знаменитого восстания Степана Разина, которого поддержали многие поволжские татары. Имперская власть в 1683 году пригрозила многим татарам конфискацией всех земель и имущества, если они не согласятся отказаться от ислама и перейти в православие. Тогда и отправились в Османскую империю первые татарские переселенцы, стремясь сохранить, таким образом, мусульманскую веру.
Несмотря на значительное улучшение дел мусульманской общины Российской империи после Екатерины II, которая позволила татарам строить каменные мечети и учредила Оренбургское магометанское духовное собрание (ОМДС), и отказа центральной власти от попыток насильно крестить татар, деятельность православных миссионеров в Поволжье не прекратилась, а ухудшения отношений между Российской и Османской империями в XIX веке, повысило опасения татар Поволжья относительно возможности нового витка насильственной христианизации. Поэтому в середине XIX века в Османскую империю отправились новые татарские переселенцы. Был даже случай, когда целое село Медяны Симбирской губернии подало в 1865 году прошение министру внутренних дел России с просьбой о переезде на территорию современной Турции. Но разрешения такого они не получили. Более того, в середине XIX века татарам Поволжья даже на какое-то время переставали давать разрешения на выезд за границу, во избежание массового их переезда в Османскую империю.
Следующая крупная попытка переехать в Османский халифат произошла в самом конце XIX века. Тогда царские чиновники узнали, что у значительной части татар-мусульман Бугульминского и Бугурусланского уездов сильны протурецкие настроения и почитание османского султана. Около тысячи человек из этого региона планировали эмигрировать из России. В итоге перебраться на территорию Османской империи смогли несколько сот татар из этого региона.
Кроме того, само собой, была также активная миграция татар в Османскую империю/Турцию после революции 1917 года. Кто-то уезжал во владения османского султана напрямую, а кто-то транзитом через Китай и Европу. Так и сформировалась большая татарская диаспора в Турции.
Надо сказать, что татарская община Турции была очень влиятельной. Среди татар были выдающиеся личности, которые сыграли значительную роль в становлении новой Турции. В первую очередь, это Садри Максуди, который был первым советником Ататюрка и основателем юридической научной школы в Анкаре, а также Юсуф Акчура, который тоже занимал должность советника Ататюрка.
Данные представителя поволжских татар, которые получили прекрасное образование – Садри Максуди учился в Париже в Сорбонне, а Юсуф Акчура в Стамбуле – стали видными общественными и политическими деятелями еще в дореволюционной России. Например, Садри Максуди был депутатом Государственной Думы. Максуди и Акчура отстаивали интересы татар и мусульман, были неравнодушны к судьбе своих соплеменников. Но после октябрьской революции 1917 году им пришлось покинуть Родину. В Турции, надо сказать, тогда оказалось много представителей татаро-башкирской интеллигенции – Гаяз Исхаки, Заки Валиди и другие.
Татары в Турции основывали свои поселения, жили компактно, строили мечети и сохраняли свои традиции и язык. Даже покидая деревни и переезжая в крупные города, татары Турции не теряли свою идентичность.
И вот уже прошло уже больше 100 лет как татары живут далеко от своей исторической Родины, но они смогли сохраниться – сохранить свое самосознание. Если бы не система махалли, то татары потеряли бы язык и идентичность через один или два поколения, но сегодня мы видим, что татары смогли себя сохранить.
Как и в любой настоящей мусульманской общине, татарские махалли в Турции не только сохраняли национальную культуру и язык, но и стремились материально поддержать многих своих членов: ученых, писателей и общественных деятелей. Например, татарская община спонсировала работу Садри Максуди, Гаяза Исхаки, Хамита Куршая, Сагадата Чагатая и других.
Известный татарский предприниматель 1960-1970-х Ахметвели Менгери, который возглавлял турецкий филиал фирмы «Мерседес», спонсировал «Общество культуры и взаимопомощи казанских турок», а также издавал при нем прогрессивный литературно-публицистический журнал «Казан». Также благодаря созданному им «Фонду Менгера» и при участии его дочери Суфии Имре (которая в 1998 году даже получила звание «Заслуженный работник культуры Республики Татарстан») были изданы на латинице яркие произведения татаро-булгарской литературы «Идегэй» и «Кысса-и-Юсуф», а также книга историка Надира Давлета об Исмаиле Гаспринском и труды Ризы Фахретдинова.
Данный фонд существует и сейчас, его возглавляет сын Суфии Имре Эргин, продолжая издавать в Турции труды писателей и деятелей науки Татарстана.
Также в городе Анкаре еще в 1970-х годах было создано культурное общество татар «Казан», которое сегодня объединяет около 150 активных членов, в основном татар, предки которых переехали в Анкару из Китая, Кореи и Японии. В собственности у общины есть двухэтажное здание на улице Габдуллы Тукая в одном из самых престижных районов турецкой столицы.
Конечно, уже сегодня большинство татар Турции живут в больших городах и постепенно утрачивают родной язык и традицию. Однако, этот процесс произошел бы еще 100 лет назад, если бы не система махалли. И есть надежда, что не все потеряно. Сегодня, благодаря Интернету и современным средствам связи у татар Турции появились новые способы поддерживать контакты со своей исторической Родиной. А регулярные Съезды Всемирного конгресса татар и Форума татарской молодежи позволяют объединять, в том числе и татар Турции.
Тем более, сегодня, по-прежнему, остается активной жизнь татар в этой стране. Яркими представителями татарской общины в Турции являются историк, профессор Мармарского университета (Стамбул) Надир Давлет и бизнесмен Фарит Бичури. Также известны имена Эмины Саркман и Иксан Яфай, которые возглавляют «Татарское культурное общество» в городе Эскишэхэр, а также Атиллы Кундуз, который является лидером татарской общины «Идель-Урал» в Стамбуле.
В Анкаре также проживают известные ученые и общественные деятели татары: внучка Садри Максуди, доктор Гюнюль Пултар, дочь и сын Заки Валиди, профессор Исанбика Туган, профессор Сюбюдай Туган и многие другие.
Как мы видим, в условиях больших городов турецкие татары также смогли найти способы сохранить свою культуру и самосознание. Продолжением системы махалли у татар Турции стали разные фонды, клубы и городские общины, которые объединяют их и позволяют искать новые пути развития татарского общества.
На мой взгляд, достижения татар Турции необходимо особенно ценить, потому что они, в отличии, например, от татар Финляндии или Австралии, находились в окружении близкой им культуре – среди турецких мусульман, чьи религиозные (ханафиты-матуридиты, суфийские тарикаты), культурные (турецкий и старо-татарский языки были особенно близки) и исторические (общее тюркское происхождение) традиции настолько были родственны, что был большой соблазн быстро ассимилироваться. Но татарская община жива. И это не может не восхищать.
Илдар Баязитов
Правообладатель иллюстрации Getty Images Image caption К 2008 году турецкие лицеи закрыли по всей России, кроме Татарстана
Власти Турции продолжают репрессии против предполагаемых сторонников движения Фетхуллы Гюлена по подозрению в попытке организации государственного переворота.
Важнейшей частью движения Гюлена является созданная по всему миру сеть школ-лицеев.
По инициативе Гюлена такие школы были открыты и в России. Большинство из них закрыли после проверок Рособрнадзора и прокуратуры еще в 2008 году. Но некоторые работают до сих пор.
Чему учили в этих школах и что в них происходит теперь?
Image caption Выпускник татаро-турецкого лицея Максим Уразаев говорит, что в школе одинаково хорошо относились и к верующим, и к атеистам"Жестче, чем в армии"
В середине 1990-х по всей России было открыто более 50 турецких лицеев: от Карачаево-Черкесии до Бурятии и Тувы. Школы преимущественно создавались в регионах, где большая часть населения причисляет себя к мусульманам (Дагестан, Башкирия, Татарстан).
Лицеи разделялись по гендерному принципу. В одних учились только мальчики, в других - только девочки. Почти все школы, основанные в России по инициативе Гюлена, работали по принципу интернатов - то есть дети не только учились, но и жили в стенах лицея.
"Дисциплина в лицее жесткая, сейчас я уже понимаю, что жестче, чем в армии", - отмечает выпускник татаро-турецкого лицея Максим Уразаев.
"Вечером - уже после всех уроков и факультативов - обязательно занятия по три часа с небольшими перерывами. Всех сгоняли в классы: делать уроки и задания, которых вечно было куча", - говорит он.
Школы давали отличное образование, и вскоре их популярность начала расти. Конкурс на поступление в лицеи был шесть-семь человек на место.
Одними из наиболее успешных были татаро-турецкие лицеи, открытые в Татарстане. Их ученики постоянно занимали первые места на всероссийских и международных олимпиадах и поступали в престижные вузы.
Выпускники лицеев поступали в самые престижные вузы страны. Многие затем устроились на работу в крупные компании, министерство иностранных дел России и региональные правительства.
Правообладатель иллюстрации Google Image caption Казанский лицей №2 раньше назывался татаро-турецким, его выпускники не раз побеждали на всероссийских и международных школьных олимпиадахСистема наставников
Помимо учителей, на каждый класс полагалось по одному-два воспитателя. Они присматривали за ребятами после уроков, вечером беседовали с ними о жизни за чаем. В 1990-е большинство воспитателей были турками. Затем на эти должности стали брать и бывших выпускников лицеев.
"Воспитатели всегда были рядом, помогали по любым возникающим вопросам, по учебе и не только. Все разговоры - только на английском или турецком. В интернате поощрялся турецкий", - рассказывает Максим.
"Воспитатели вызывали у меня восхищение, поэтому я пытался быть на них похожим. Например, я вначале не особо соблюдал все обряды, скорее формально верил. Но в лицее осознал, как важно быть правоверным мусульманином, молиться именно в джамаате (в общине - прим Би-би-си), помогать братьям. В Турции очень грамотно организованы многие вещи - нам надо брать с них пример", - говорит выпускник татаро-турецкого лицея из Альметьевска Александр. Свою фамилию он просил не называть.
Правообладатель иллюстрации Prav.tatar.ru Image caption В 2008 году прокуратура Татарстана заявила, что в татаро-турецких лицеях проводят тайные беседы, но доказательств не представила"Тайные беседы"
В 2001 году на деятельность турецких лицеев обратил внимание Рособрнадзор.
В ведомство поступили жалобы от родителей на то, что среди детей якобы ведут религиозную и протурецкую пропаганду. К проверкам подключились спецслужбы и прокуратура. Часть лицеев закрыли в 2003 году. Вторая волна проверок началась в 2008.
"В процессе расследования установлено, что классными преподавателями и воспитателями в интернате №4 Казани, №79 Набережных Челнов и №24 Нижнекамска регулярно тайно на частных квартирах проводятся беседы - о загробной жизни, о том, что официальное понимание Корана в Татарстане является неправильным. Эти беседы рекомендуетcя держать в тайне", - с таким заявлением выступил в 2008 году главный прокурор Татарстана Кафиль Амиров во время выступления в Госсовете Татарстана (цитата по "Коммерсанту").
По версии, которую тогда выдвигали представители спецслужб, к тайным беседам привлекали лишь несколько человек с каждой параллели классов - всего не более 5% учащихся.
Впрочем ни тогда, ни позднее никаких доказательств, подкрепляющих эти заявления, представлено не было. В прессе также нет ни одного упоминания о том, чтобы кто-то из выпускников турецких лицеев был задержан в России по подозрению в экстремизме.
Media playback is unsupported on your device
Власти Турции требуют закрыть десятки школ на территории бывшего СССР"Гюлен хотел построить современное исламское общество по своим лекалам. С помощью этих лицеев он строит элиту, которая сплачивает вокруг себя простых мусульман. Объединяет, привлекает их и, соответственно, воспитывает", - считает Черноморченко.
Впрочем "второе дно" у лицеев все же было, уверен он: "В воспитание вкладывается послушание и подчинение, а кому именно, - они узнают позднее. Бывшие ученики, которых я знаю, говорят, что школа - это сито, отбирающее ценные зерна, которые должны дорасти до университета, а вот после университета уже эти зерна дают всходы по гюленовским каналам, поддерживающим и подталкивающим друг друга".
Правообладатель иллюстрации Getty Images Image caption После неудавшейся попытки госпереворота в Турции гюленовские школы оказались в центре вниманияИсламисты или атеисты?
"Рассказы про какие-то тайные сборы - не более, чем слухи. Я сам ни разу такого не видел ни в Челнах, ни в Казани. Да это и технически невозможно - мы все жили в одних комнатах, 24 часа в сутки были рядом, делились друг с другом абсолютно всем. Я не думаю, что можно незаметно ото всех стать исламистом или гюленистом", - поясняет Нияз Шайхутдинов.
Он учился в татаро-турецком лицее в Набережных Челнах в начале 1990-х, а потом несколько лет работал преподавателем в одном из лицеев в Казани.
"Ни во время учебы, ни во время преподавания в лицее ни о каком Гюлене я не слышал. И в ислам тоже никогда никого не склоняли. Молились и участвовали в беседах о религии только те, кто хотел. И уйти можно было в любой момент", - говорит Шайхутдинов.
"Ни Коран, ни Библию, ни прочей подобной литературы за пять лет в лицее в глаза не видел, хотя многие, наверное, иначе себе представляют татаро-турецкие лицеи. - отмечает Уразаев. - Я бы сказал, что и образование, и воспитание в этой системе исключительно светское, но с толерантным отношением ко всем религиям".
При этом Максим признает, что они нередко говорили с воспитателями о религии, но это были скорее философские беседы.
"Я как христианин не чувствовал, что ограничен в своей свободе исповедовать что угодно. Многие преподаватели - россияне и турки - вообще были атеистами и открыто об этом говорили", - отмечает Максим.
Смена состава
Но власти были больше склонны доверять заявлениям прокуратуры. К 2008 году турецкие лицеи закрыли по всей России, кроме Татарстана. Формальной причиной послужило отсутствие у большинства преподавателей разрешения на работу, российских дипломов и права на преподавание в школах.
В татаро-турецких лицеях Татарстана были найдены похожие нарушения, но школы удалось сохранить. Их переименовали и поменяли большую часть преподавательского состава.
По словам директора альметьевского лицея-интерната №1 Марата Загидуллина, в настоящее время его лицей не поддерживает никаких контактов с фондами Гюлена.
В приемной директора казанского лицея №149, который ранее также был татаро-турецким, коротко пояснили, что никаких контактов с Турцией в настоящее время нет, "поскольку это запрещено".
Правда окончательно турецкий след не исчез, говорят выпускники.
"Вывезли, кстати, далеко не всех. Многие турки уже к тому моменту [вынесения постановления Рособрнадзора - прим. Би-би-си] были гражданами России, с россиянами-детьми и русско-татарскими женами. И некоторые преподают до сих пор", - говорит Уразаев.
Распад СССР и последовавший «парад суверенитетов» в начале 1990-х годов позволили Турции попытаться распространить свое внешнеполитическое влияние на татар Поволжья. Это стремление Анкары встретило тогда радостный отклик в Казани: «суверенное государство Татарстан, ассоциированное с Россией» (так именовался регион в своей конституции до 2002 года) было заинтересовано в международном признании.
Сделать это было проще со странами, имеющими этнорелигиозную близость с Татарстаном. Показательно, что свой первый зарубежный визит первый президент Татарстана Минтимер Шаймиев совершил именно в Турцию, которая к тому же проявляла столь сильный интерес к своему «северному брату». Соответственно, любые формы экспансии Анкары находили поддержку и одобрение в Казани, в том числе, когда это касалось религиозной, культурной или образовательной деятельности.
Подчеркнем, что в 1991 году между правительствами Турции и Татарстана было заключено соглашение о сотрудничестве, где религиозный фактор был назван «объединяющим». На одном из примеров проникновения в Татарстан «объединяющего фактора», а точнее — турецкого исламистского движения Фетхуллаха Гюлена — я бы хотел остановиться подробнее.
Гюленизм (организацию именуют также «Фетхуллахчулар» — по имени лидера) считается одним из ответвлений организации «Нурджулар» (или нурсистов — последователей турецкого религиозного радикала Саида Нурси (1877−1960), в РФ организация признана экстремистской, ее деятельность запрещена — прим. EADaily ), которая впоследствии развилась в самостоятельное учение, а группа последователей 74-летнего проповедника Фетхуллаха Гюлена, с 1999 года проживающего в США, образует огромную международную сеть школ, фирм, культурных центров, СМИ, коммерческих структур. Я сразу отмечу, что для российской правоохранительной системы нет различий между «Нурджулар» (нурсисты) и «Фетхуллахчулар» (гюленисты) — последние тоже интерпретируются как «Нурджулар».
В 1991 году в Казань приехал эмиссар гюленистов Камиль Демиркая , который возглавлял «Общество Эртугрул Гази» (организация названа в честь тюркского правителя Эртугрула (1198−1281), отца основателя Османской империи). Себя он старался позиционировать как потомок татарских эмигрантов, который решил вернуться на историческую родину в Татарстан. Это располагало к нему татарстанских чиновников. Он основал первый татаро-турецкий лицей, открытый в Казани в 1992 году (лицей № 2 на улице Шамиля Усманова). В 1997 году он же основал в Татарстане ЗАО «Просветительско-образовательное общество «Эртугрул Гази» (Казань, улица Октябрьская, 23а) в здании детского сада.
Вскоре в Казань приезжает другой эмиссар гюленизма Омер Экинджи , который становится гендиректором всех восьми татаро-турецких лицеев, появившихся в Татарстане: три — в Казани, два — в Набережных Челнах, один — в Бугульме, один — в Альметьевске, один — в Нижнекамске.
Специфической особенностью этих лицеев, за исключением лицея № 149 в Казани, были интернатская форма их функционирования и гендерный характер (в школе учились только мальчики или только девочки). Впрочем, на первых порах руководство лицеев ссылалось на дореволюционный российский опыт обучения детей в разнополых школах. Добавим также, что основной контингент преподавателей составляли мужчины (в лицее для девочек в Набережных Челнах преподавали, соответственно, женщины).
В 2001 году Рособрнадзор обратил внимание на деятельность турецких лицеев в России, чья география к тому времени охватывала уже не только Татарстан, но и Башкирию, Чувашию, Бурятию, Туву, Карачаево-Черкесию, Астрахань, Москву и Санкт-Петербург. К 2003 году такие лицеи были там ликвидированы, а турецкие учителя покинули эти регионы. В Татарстане же турецкие лицеи сохранились, поскольку за них заступились местные власти. Они охотно покровительствовали им, видя в лицеях возможность для укрепления турецкого влияния в республике. Поняв, к чему придираются надзорные органы (многие турецкие учителя не имели дипломов), гюленисты начали постепенно менять педагогов-турок на татар, которые разделяли идеологию гюленизма.
Помимо лицеев, джамаат Гюлена создавал на территории России турецкие культурные или научные центры, причем открывал их при каком-нибудь вузе или библиотеке, где пытался очень тонко вести свою агитационно-пропагандистскую деятельность «под прикрытием». В 2008 году два таких центра были разоблачены и закрыты в Нижнем Новгороде и Ростове-на-Дону. Однако один продолжает работать в Москве при Государственной библиотеке иностранной литературы.
Наряду с лицеями и культурными центрами, больше ориентированными на подростков или молодежь, гюленисты старались распространить свое влияние и на интеллигенцию. В 2001 году в Казани было открыто представительство гюленистского журнала «ДА» («Диалог-Евразия») во главе с Расимом Хуснутдиновым . Журнал «ДА» стал издаваться на русском языке, при этом активно «окучивал» татарских журналистов, ученых, чиновников и депутатов Госсовета Татарстана, которые с похвалой отзывались как о журнале, так и о духовном лидере Фетхуллахе Гюлене. Главный редактор газеты «Звезда Поволжья» Рашит Ахметов , журналист газеты «Ватаным Татарстан» Рашит Мингазов , депутат Госсовета РТ Разиль Валеев , этнолог Дамир Исхаков , директор Института истории АН РТ Рафаэль Хакимов , зам. начальника Управления исполкома Казани Марат Лотфуллин и др. стали активно защищать турецкие лицеи в Татарстане, когда ими все-таки занялись правоохранительные органы. Это специфика работы гюленистов — расположить к себе интеллигенцию и чиновников, чтобы затем использовать для лоббирования своих интересов.
В 2006 году был создан также культурно-просветительский фонд «Призма», который объединил часть преподавателей Российского исламского университета в Казани.
В 2007 году, несмотря на покровительство лицеям со стороны Казанского кремля, в Татарстане началась проверка Генпрокуратуры РФ, ФМС и Министерства труда, занятости и социальной защиты РФ. Формально претензии проверяющих органов касались вопроса отсутствия дипломов об образовании (у некоторых турков вообще не было никаких документов об образовании), незаконности пребывания некоторых из них на территории России с просроченной регистрацией или вообще без нее. Наконец, со стороны Минтруда РФ была справедливая претензия: зачем нужны учителя-турки, если в республике масса безработных учителей? Выдворили официально 44 турка, остальные предпочли сами покинуть территорию России, не дожидаясь депортации (всего уехало 70 турецких учителей). Основная причина депортации турок — пропаганда гюленизма, хотя в тот период времени «Нурджулар» еще не были признаны экстремистской организацией (это произошло в 2008 году).
Специфической особенностью турецких лицеев было то, что пропаганда там никогда не велась открыто. Более того, в лицеи принимались не только татарские дети, но и русские. По отзывам родителей, там давалось «очень хорошее образование», детей учили четырем языкам (русскому, татарскому, английскому и турецкому), причем некоторые предметы преподавались на английском. Религиозной агитации в открытой форме не существовало. Гюленисты работали тоньше: в этих лицеях с 7 класса из порядка 30 учащихся в группе отбирали 5−6 учеников, которых приглашали на частные квартиры, где их приобщали к совершению намазов, знакомили с учением их духовного лидера Фетхуллаха Гюлена, а конспиративность этого религиозного погружения обеспечивалась тем, что от учащихся настоятельно требовали не рассказывать об этом родителям.
Школьники не видели в этом ничего плохого, соответственно, старались, по просьбе учителей, держать все в тайне. При этом и учителя, и школьники внешне вели себя как светские люди. Получалось так, что 70% учащихся лицеев не были в курсе, что остальные 30% ходят на частные квартиры для приобщения к гюленизму. Не все школьники подвергались гюленистской обработке: многие, окончив лицей, так и не попали под влияние джамаата, и даже были не в курсе того, что подобное может происходить в лицее.
Эти 70% служили прикрытием для адептов-гюленистов, которые ориентировались на остальные 30%. Всех учащихся лицеев гюленисты делили на 5 уровней: 1-й уровень — это обычные дети из обычных семей, ничем не примечательные, далекие от религии; 2-й уровень — это дети, которые на уровне семейных традиций знакомы с исламом от бабушек и дедушек; 3-й уровень — дети, умеющие соблюдать ритуальную практику ислама; 4-й уровень — это дети, которых знакомили с учением Фетхуллаха Гюлена для интеграции в джамаат; 5-й уровень — это лояльные и преданные гюленовскому движению ученики.
Задача преподавателей состояла в том, чтобы лучшие по успеваемости и самые способные дети к концу 11 класса достигли 5-го уровня и стали преданными членами джамаата. Последние, благодаря своим способностям, поступали в вузы, а затем их проталкивали на государственные должности, помогали в бизнесе. Можно проследить за выпускниками турецких лицеев, какие они занимают должности сегодня. Естественно, взаимовыручка и взаимоподдержка являются важными качествами гюленистов: «своих не бросаем, своим помогаем, своих продвигаем» — по такому принципу работает движение Гюлена, благодаря этому его духовная империя только растет и увеличивает влияние.
Таким образом, изгнание турецких преподавателей не решило саму проблему. Гюленизм все так же популярен среди части татар. Оставшиеся преподаватели-татары продолжают работать вместо турок в лицеях, а сама проблема сохранилась, приняв более законспирированный характер.
Турция влияет на мусульман Татарстана с начала 1990-х годов. И надо сказать, что делает она очень интенсивно и активно, причем Анкара действовала как через официальные отношения с государственными и религиозными учреждениями Татарстана, так и через засылку в республику эмиссаров различных исламских джамаатов (общин) с территории Турции . Влияние это началось задолго до того, как начали выстраивать отношения официальные религиозные структуры – Министерство по делам религии Турции (Диянат) и Духовное управление мусульман Татарстана. Поэтому предлагаю подробнее остановиться на всех тех исламских джамаатах, которые проникли с территории Турции в Татарстан и распространили свое влияние на мусульман.
«Нурджулар»
Первыми – еще в начале 1990-х в Татарстане появились представители джамаата «Нурджулар». Это сообщество названо по имени его основателя – радикального проповедника Саида Нурси (1877-1960), оставившего после себя большое письменное наследие и много учеников. После смерти Саида Нурси его джамаат разделился на 7 ветвей. На территорию Татарстана первыми проникли представители одного из таких направлений – ветвь Мустафы Сунгура (1929-2012), ученика Саида Нурси.
Первый турецкий эмиссар «Нурджулар» ветви Мустафы Сунгура по имени Байтулла Ямак приехал в Казань в 1992 году. На волне религиозного ренессанса среди татар любой иностранец из мусульманской страны казался светочем ислама. Тем более, что Байтулла Ямак действительно разбирался в религиозных вопросах. У себя дома на частной квартире – жил он на Фурманова, д.11 – он собирал до сорока человек и вел среди них агитацию. Он привозил очень много литературы, и народ тянулся к нему.
Второй турецкий эмиссар «Нурджулар» тоже из ветви Мустафы Сунгура Аджар Тахсин приехал вместе с Байтуллой Ямаком в Татарстан, но поехал создавать ячейку в Набережные Челны. И, надо сказать, преуспел гораздо больше Ямака, потому что нашел человека, который знал турецкий язык и стал переводить книги Саида Нурси на русский и татарский язык. Им оказался Марат Таминдаров, который и стал переводчиком большинства книг Саида Нурси в России. Книги распространялись бесплатно, и в условиях дефицита религиозной литературы эти издания пользовались огромным спросом.
В 1999 году турецкими эмиссарами заинтересовались власти: Байтуллу Ямака депортировали, но на его место в Казань из Набережных Челнов переехал Аджар Тахсин, оставив курировать ячейкой в Челнах своего ученика из татар Марата Тамирданова (отметим, что его брат Шамиль Тамирданов попал под влияния ваххабитов, стал членом ваххабитской банды и в 20005 году был осужден по делу «исламского джамаата» в Набережных Челнах).
В это же время в Татарстан приезжает эмиссар «Нурджулар» другой ветви «Ени Азия» («Новая Азия») по имени Чакыш Ферук. Он основывает ячейку в Казани на ул.Горсоветская на частной квартире, а затем создает такую же ячейку в Набережных Челнах. Он, кстати, старался вовлекать в свои ячейки не только татар, но и мигрантов.
Адепты «Нурджулар» старались создавать не только сеть мужских ячеек, но и женские во главе которых стояли очень активные наставницы. Одна из таких активисток Накия Шарифуллина, которая создала в Закамском регионе Татарстане сеть ячеек. Женщины охотно тянулись на эти собрания в Нижнекамске, Лениногорске, Набережных Челнах, поселке Джалиль, и Шарифуллиной удалось достаточно сильно укрепить позиции «Нурджулар» в этой части Татарстана.
Тем временем власти начинают все внимательнее присматриваться к деятельности «Нурджулар». Люди собираются на частных квартирах, почитывают книги Саида Нурси, у них появляться фанатизм: с горящими глазами эти люди рассказывали только о Саиде Нурси, и даже Коран воспринимали исключительно через толкования Нурси.
Первое уголовное дело на членов ячейки «Нурджулар» в Татарстане завели в 2005 году.
В 2006 году - второе дело по статье 239 УК РФ за создание организации, которая оказывает вред психическому здоровью. Обыски проходят не только в Татарстане, но и в Москве, Махачкале. Питере, Красноярске .
21 марта 2007 года Коптский райсуд г.Москвы признает экстремистскими сразу 14 нурсистских книг, а 20 апреля 2008 года экстремистской признали саму организацию «Нурджулар», запрещая ее деятельность на территории России . Именно тогда в 2008 году Чакыш Ферук был депортирован из России. Однако теперь джамаат «Нурджулар» действовал уже не через турецких эмиссаров (они подготовили себе смену), а через татарских адептов.
В 2013 году было заведено третье уголовное дело в Набережных Челнах по делу «Нурджулар».
Гюленисты
Помимо двух ветвей джамаата «Нурджулар», которые были выше обозначены (ветвь Мустафы Сунгура и «Ени Азия»), наибольшего влияние достигла ветвь «Фетхуллахчулар», названная по имени ее основателя турецкого проповедника Фетхуллаха Гюлена (род. в 1941 г.). В России их называют гюленистами, и эта ветвь оформилась в отдельный джамаат, который один из самых влиятельных среди «Нурджулар».
Отметим только, что для российской правоохранительной системы нет разницы между гюленистами и «Нурджулар»: они все трактуются как «Нурджулар». Поэтому некоторые книги Гюлена признаны экстремистскими как нурсистские.
На первый взгляд, учение Гюлена имеет признаки светского учения. Гюленисты не требуют носить бород, не требуют от женщин обязательно носить хиджабов и даже допускают такие формы творческой самодеятельности у своих адептов, как например, танцы, не принятые у других мусульман. Но самое главное – гюленисты упор делают на создание разветвлённой сети лицеев, которые по своей форме являются светскими.
После распада СССР гюленисты стали на постсоветском пространстве создавать сеть турецких лицеев. Пришли они в том числе и в Россию: школы появились вАстрахани , Туве, Москве, Санкт-Петербург е, Карачаево-Черкессии, Чувашии, Бурятии, Башкортостане и в Татарстане, где их было больше всего. Первый эмиссар гюленистов Камиль Димеркая приехал в Казань в 1991 году. Он возглавлял «Общество Эртугрул Гази» (организация названа в честь тюркского правителя Эртугрула (1198−1281), отца основателя Османской империи). Себя Димеркая старался позиционировать как потомок татарских эмигрантов, который решил вернуться на историческую родину в Татарстан. Это располагало к нему татарстанских чиновников. Он основал первый татаро-турецкий лицей, открытый в Казани в 1992 году (лицей № 2 на улице Шамиля Усманова). В 1997 году он же основал в Татарстане ЗАО «Просветительско-образовательное общество «Эртугрул Гази» (Казань, улица Октябрьская, 23а) в здании детского сада.
Вскоре в Казань приезжает другой эмиссар гюленизма Омер Экинджи, который становится гендиректором всех восьми татаро-турецких лицеев, появившихся в Татарстане: три - в Казани, два - в Набережных Челнах, один - в Бугульме, один - в Альметьевске, один - в Нижнекамске.
Специфической особенностью этих лицеев, за исключением лицея № 149 в Казани, были интернатская форма их функционирования и гендерный характер (в школе учились только мальчики или только девочки). Впрочем, на первых порах руководство лицеев ссылалось на дореволюционный российский опыт обучения детей в разнополых школах. Добавим также, что основной контингент преподавателей составляли мужчины (в лицее для девочек в Набережных Челнах преподавали, соответственно, женщины).
В 2001 году Рособрнадзор обратил внимание на деятельность турецких лицеев в России, чья география к тому времени охватывала уже не только Татарстан, но и Башкирию, Чувашию, Бурятию, Туву, Карачаево-Черкесию, Астрахань, Москву и Санкт-Петербург. К 2003 году такие лицеи были там ликвидированы, а турецкие учителя покинули эти регионы. В Татарстане же турецкие лицеи сохранились, поскольку за них заступились местные власти. Они охотно покровительствовали им, видя в лицеях возможность для укрепления турецкого влияния в республике. Поняв, к чему придираются надзорные органы (многие турецкие учителя не имели дипломов), гюленисты начали постепенно менять педагогов-турок на татар, которые разделяли идеологию гюленизма.
Помимо лицеев, джамаат Гюлена создавал на территории России турецкие культурные или научные центры, причем открывал их при каком-нибудь вузе или библиотеке, где пытался очень тонко вести свою агитационно-пропагандистскую деятельность «под прикрытием». В 2008 году два таких центра были разоблачены и закрыты в Нижнем Новгороде и Ростове-на-Дону. Однако один продолжает работать в Москве при Государственной библиотеке иностранной литературы.
Наряду с лицеями и культурными центрами, больше ориентированными на подростков или молодежь, гюленисты старались распространить свое влияние и на интеллигенцию. В 2001 году в Казани было открыто представительство гюленистского журнала «ДА» («Диалог-Евразия») во главе с Расимом Хуснутдиновым. Журнал «ДА» стал издаваться на русском языке, при этом активно «окучивал» татарских журналистов, ученых, чиновников и депутатов Госсовета Татарстана, которые с похвалой отзывались как о журнале, так и о духовном лидере Фетхуллахе Гюлене. Главный редактор газеты «Звезда Поволжья» Рашит Ахметов, журналист газеты «Ватаным Татарстан» Рашит Мингазов, депутат Госсовета РТ Разиль Валеев, этнолог Дамир Исхаков, директор Института истории АН РТ Рафаэль Хакимов, зам. начальника Управления исполкома Казани Марат Лотфуллин и др. стали активно защищать турецкие лицеи в Татарстане, когда ими все-таки занялись правоохранительные органы. Это специфика работы гюленистов - расположить к себе интеллигенцию и чиновников, чтобы затем использовать для лоббирования своих интересов.
В 2006 году был создан также культурно-просветительский фонд «Призма», который объединил часть преподавателей Российского исламского университета в Казани, находившихся под влиянием идеологии гюленизма.
В 2007 году, несмотря на покровительство лицеям со стороны Казанского кремля, в Татарстане началась проверка Генпрокуратуры РФ, ФМС и Министерства труда, занятости и социальной защиты РФ. Формально претензии проверяющих органов касались вопроса отсутствия дипломов об образовании (у некоторых турков вообще не было никаких документов об образовании), незаконности пребывания некоторых из них на территории России с просроченной регистрацией или вообще без нее. Наконец, со стороны Минтруда РФ была справедливая претензия: зачем нужны учителя-турки, если в республике масса безработных учителей? Выдворили официально 44 турка, остальные предпочли сами покинуть территорию России, не дожидаясь депортации (всего уехало 70 турецких учителей). Основная причина депортации турок - пропаганда гюленизма, хотя в тот период времени «Нурджулар» еще не были признаны экстремистской организацией (это произошло в 2008 году).
